Легендарный фильм Служебный роман, наверняка надолго осел в нашем менталитете. Казалось бы , просто история об отношениях внутри одного предприятия, что могло сделать этот фильм настолько популярным? Ответ, на самом деле, очень прост это игра актёров и шикарный сценарий. Сколько крылатых фраз вышло в мир именно из этого фильма. Все мы любим и недолюбливаем того или иного персонажа, однако используем фразы, любого из них. В данном разделе собраны цитаты из фильма Служебный роман.
Вот смотрю я на вас, Верочка, и думаю: будь я полегкомысленнее, я бы… ух!!! Лично я хожу на службу только потому, что она меня облагораживает. У меня такая безупречная репутация, что меня уже давно пора скомпрометировать. Вставайте же, наконец! И… идите… занимайтесь… чем там?.. делами! Если бы не было статистики, мы бы даже не подозревали о том, как хорошо мы работаем. Дороже вас у меня вот уже несколько дней никого нет Просто вы заплакали — и как будто вы нормальная Где вы набрались этой пошлости? Вы же виляете бёдрами, как непристойная женщина! Без статистики вообще не жизнь… а каторга какая-то… Пенсия на горизонте — и она туда же! Просто сексуальная революция! Вы обращали внимание, что у нас происходят перебои с теми или иными товарами? Это происходит оттого, что те или иные товары не запланированы такими ротозеями, как вы. Извольте переделать. Симпатичная, но, к сожалению, активная. Когда-то ее выдвинули на общественную работу и с тех пор никак не могут задвинуть обратно. где вы набрались этой пошлости? Вы же виляете бёдрами, как непристойная женщина! Статистика — это наука, она не терпит приблизительности… — Плохо учились в школе? Я так и знала, что вы — бывший двоечник!
— Оставим в покое моё тёмное прошлое.
Пенсия на горизонте — и она туда же! Просто сексуальная революция! Она знает дело, которым руководит. Так тоже бывает. — Люди, сдаём по пятьдесят копеек. У Маши Селезневой пополнение семейства!
— Лично я здесь не при чем! А это Шура — симпатичная, но, к сожалению, активная. Когда-то её выдвинули на общественную работу и с тех пор никак не могут задвинуть обратно. Мы называем её «наша мымра». Конечно, за глаза. Мы Вас любим. Где-то в глубине души, где-то очень глубоко. Мы называем её «наша мымра». Конечно, за глаза. А это Шура — симпатичная, но, к сожалению, активная. Когда-то её выдвинули на общественную работу и с тех пор никак не могут задвинуть обратно. — Ничего не скажешь, вы настоящий современный мужчина!
— Какое вы право имеете меня так оскорблять?! Если бы не было статистики, мы бы даже не подозревали о том, как хорошо мы работаем. Она в принципе не знает, что на свете бывают дети. Она уверена, что они появляются на свет взрослыми, согласно штатному расписанию, с должностью и окладом. — Представляете, Бубликов умер!
— Почему умер? Я не отдавала такого распоряжения Как умер? А мужчины там будут? Угадай, что я сейчас курю? Мальборо. Новый зам с барского плеча целый блок кинул. Заводит дружбу с секретаршей. Сейчас он у Старухи сидит. — Ты же умница.
— Когда женщине говорят, что она умница, это означает, что она — круглая дура? Ну, всё, Новосельцев, Ваше дело труба. Разрешите вам вручить сувернир из Швейцарии. Вот в этой ручке восемь цветов. Она весьма удобна для резолюций: чёрный цвет — «отказать», красный — в бухгалтерию «оплатить», зелёный — цвет надежды, синий — «товарищу такому-то, рассмотреть». Пожалуйста. — Красное. Или белое?
— Или белое. Но можно красное. — Почему вы всё время врёте? — Потому что я беру пример с вас, — А какой это Новосельцев?
— А никакой. Вялый и безынициативный работник. К сожалению, таких у нас много. — Что вы за человек? Я никак не могу вас раскусить
— Не надо меня кусать, зачем раскусывать. Ну, всё, Новосельцев, Ваше дело труба. — Каждая новая метла расставляет везде своих людей.
— Надеюсь, ты мой человек?
— Конечно! Правда, до этой минуты я был ничей. — Вы же непьющая.
— Как это непьющая? Очень даже… почему же? — Почему вы всё время врёте? — Потому что я беру пример с вас, На Машу Селезнёву мне ничего не жаль. — Как же она могла оставить детей, Леонтьева? Она же мать.
— Ха! Мать! Мать у них был Новосельцев! В женщине должна быть загадка! Головка чуть-чуть приподнята, глаза немножко опущены, здесь всё свободно, плечи откинуты назад. Походка свободная от бедра. Раскованная свободная пластика пантеры перед прыжком. Мужчины такую женщину не пропускают! Возьмём, к примеру, опята. Они растут на пнях. Если придёшь в лес и тебе повезёт с пнём, то можно набрать целую гору… пней… ой, опят… — Грудь вперед!
— Грудь? Вы мне льстите, Вера.
— Вам все льстят. Зачем ты ел пластилин?! — А я его с сахаром ел! — Я когда её вижу, у меня прямо ноги подкашиваются.
— А ты не стой, ты сядь! — Не бейте меня по голове, это моё больное место!
— Это ваше пустое место!
— Она немолодая, некрасивая, одинокая женщина… — Она не женщина, она директор. Сигаретку, спичку, коробок? — У меня дети. У меня их двое: мальчик и… м-м… де… тоже мальчик. Два мальчика. Вот. Это обуза.
— Господи, как вы можете так говорить о детях?
— Ну подождите, Людмила Прокофьевна!
— Да что вы?
— Не перебивайте, пожалуйста! Я и сам собьюсь. — Мы вас любим… в глубине души… где-то очень глубоко… — Очень хочется произвести на вас приятное впечатление.
— Вам это удалось уже.
— Усилить хочется. — Никому из сотрудников вы бы не позволили себе швырнуть в физиономию букетом. Неужели вы ко мне неравнодушны?
— Ещё одно слово, и я запущу в вас графином!
— Если вы сделаете графином, значит, Вы действительно меня… того-этого… — Где у вас тут дверь…? — Где надо, там и дверь! — Подождите, меня осенила догадка: вы пьяный?
— Нет, что вы! Когда я пьян, я буйный. Гы-гы-гы!.. Вот, а сейчас я тихий.
— Мне повезло. Это директор нашего учреждения Людмила Прокофьевна Калугина. Она знает дело, которым руководит. Такое тоже бывает. a— Не бейте меня по голове, это моё больное место! — Это ваше пустое место! Ну, всё, Новосельцев, Ваше дело труба. Иногда бывает, что хочется поплакать, но что же я буду реветь в одиночку? Это всё равно, что алкоголик, который пьёт в одиночку — Пишите, пишите! — Не торопите меня, я не пишущая машинка! Здравствуйте… Прокофья… Людмиловна… — А ягоды Вас не интересуют?
— Только в виде варенья.
— А как вы относитесь к стихам… в виде поэзии? — Не бейте меня по голове, это моё больное место! — Это ваше пустое место! — Почему вы всё время виляете? Что вы за человек? Я не могу вас раскусить!
— Не надо меня кусать! Зачем раскусывать? В женщине должна быть загадка! Головка чуть-чуть приподнята, глаза немножко опущены, здесь всё свободно, плечи откинуты назад. Походка свободная от бедра. Раскованная свободная пластика пантеры перед прыжком. Мужчины такую женщину не пропускают! — Красное. Или белое?
— Или белое. Но можно красное. — Мы вас любим… в глубине души… где-то очень глубоко…
— Очень глубоко! Так глубоко, что я этого даже не замечаю!
— Нет, это заметно, должно быть заметно — Что же, выходит, что все меня считают таким уж чудовищем?
— Не надо преувеличивать. Не все… и не таким уж чудовищем… Ещё одно слово, и я запущу в вас графином! — Значит, неудачные ноги, Людмила Прокофьевна, надо прятать!
— Куда!?
— Под макси!